Александр Никонов. Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

на главнуюпредыдущаясодержаниеследующая

Щучья икра



      Наступило лето, отпуск и пора спокойной любви. Чтобы без постоянных разъездов, конспиративных квартир и нелегальных встреч. Лиля - на Кавказ с детьми, а я - по "пробиванию диссертации в ВАКе", то есть в Москву к Тамаре. Тамара была уже вполне здоровой, активной, только волосы на голове росли очень уж медленно - их несколько раз еще брили. Она начала уже прилично "поддавать", и что хуже всего, ревновать меня. К жене, к неизвестным ей женщинам из ИМАШа, к той, с кем я иногда езжу в поезде. Я несколько раз не позволял Тамаре провожать меня на вокзал, понимая, что увидеть Томочку со мной в двухместном купе, она рада не будет. Это и вселило в нее подозрения...
      Несколько раз она приходила в ИМАШ, якобы к Моне по научным вопросам. Но кому надо и не надо заявляла:
      - Видите ли, я - любовница Нурбея Владимировича!
      Лора была возмущена до предела.
      - Как ей ни стыдно показываться в лаборатории, где все так любят и уважают жену Нурбея Владимировича! - такую мысль высказала она разок на "женсовете" лаборатории.
      Моня хохотал до слез:
      - Нет предела женскому ханжеству! Кто-кто говорил бы, но только не Лора! Ведь вся лаборатория, даже весь институт знает, кто она тебе!
      Тут самый раз вспомнить, что недавно перед самой защитой у меня завелся в Москве друг, настоящий и близкий. Это был сотрудник одного из сверхсекретных КБ, с которым мы вели хозрасчетную работу по супермаховикам. А кроме сугубо научно-технических вопросов, мы сошлись с ним на сексуальной почве (бога ради, не подумайте дурного!). Конечно же, он был знаком и с Лилей, и с Лорой, и с Тамарой, и с Томочкой.
      Но Элия (это старинное еврейское имя), или как я его называл - Элик, был сексуальным гигантом. А для гигантского секса нужно иметь, кроме дамы, которую, как оказалось, найти было не так уж трудно, еще и надежного напарника-мужика. Который не разболтает всем, в том числе и жене (а Элик был женат, причем на очень доброй и красивой женщине!), да и не "наградит" ничем. И главное - надо было понравиться даме, которой уже нравится Элик.
      И выбор Элика сошелся на мне. Теперь я, приезжая в Москву, провожая Томочку или нет, утром же звоню Элику и узнаю - "задействован" ли я на сегодня. Если нет - иду с вечера к Лоре (для меня она всегда была свободна), и на ночь остаюсь с ней, одной, или как обычно.
      Если же "задействован", то на ночь иду все равно к Лоре, но перед этим, днем "отрабатываю" дружбу с Эликом. Дело в том, что успех в таком предприятии выпадает "фифти-фифти".
      Встречались мы обычно на конспиративной квартире, которую Элик снимал или "одалживал" у друзей. Сценарий был таков - я ждал у дома, когда Элик и "девочка" зайдут в подъезд. Через минут двадцать я звонил в дверь. Парочка уже обычно сидела на кухне и выпивала. Мне наливали, я присаживался, выпивали еще, а потом я выходил в туалет. В это время Элик и "девочка" уже заходили в комнату, "девочка" раздевалась и ложилась в постель. Я выходил из туалета и громко кашлял. Элик выходил из комнаты и объявлял вердикт.
      Вариант первый (мрачно, с сожалением): "Девочка сказала, что ты ей физически неприятен! Прости, друг!". Мы целовались с Эликом, и я уходил к Лоре пораньше.
      Вариант второй (радостно, скороговоркой): "Раздевайся на кухне и неожиданно войди минут через пять!".
      Чего ради дружбы не сделаешь! Поступал как сказано, и бесстрашно входил...Не надо нездоровых эмоций, ничего сверхъестественного не происходило, вы все видели это миллион раз в соответствующих фильмах. Клянусь, что было все так, как там, без существенных отклонений!
      Иногда "девочка" не устраивала меня, тогда я тут же, после первой рюмки, отзывал Элика и говорил: "Элик, я столько не выпью и не сумею помочь тебе! Прости друг!". Мы целовались с Эликом, и я опять же уходил к Лоре пораньше.
      Но были и нестандартные случаи. Как-то раз я уже готовился сообщить Элику, что столько не выпью, но он сделал ужасные глаза и сказал: "Это невозможно! Она помогла мне купить мебель, и я обещал ей групповуху! Кровь из носа, но надо!"
      Тогда я зашел на кухню снова, выпил стакан водки и снял с себя тельняшку. Элик выпил и тоже разделся по пояс. А надо сказать, что Элик - толстячок, такой жирненький, гладенький, красивый толстячок. Сама же "девочка" - еврейка, лет пятидесяти, упитанная и выглядевшая чуть старше своего возраста. Она сообщила Элику, что ни разу в жизни не изменяла своему мужу, судя по последующему, тоже жирненькому толстячку. И вдруг решилась изменить, причем сразу с двумя - анекдот!
      Вот сидим мы с Эликом раздетые по пояс, пьем водку, базарим о чем-то, а "девочка" глаз не сводит с меня, так и шарит взглядом по моему телу. "Радуется, дура, какое счастье ей привалило", - думаю я, - "такого качка поиметь за какую-то мебель!".
      И вдруг "девочка" спрашивает меня:
      - Извините, пожалуйста, вы не обижайтесь, конечно, но я хотела вас спросить, - вы что, больны чем-нибудь, у вас все тело в буграх!
      У Элика глаза на лоб вылезли:
      - Дура, это же мышцы!
      - А почему у моего мужа, или у тебя нет такого, наверное, молодой человек болен чем-нибудь?
      Как Элик ни крутил пальцем у виска, как он ни призывал "девочку" вспомнить американские фильмы про суперменов, она была непреклонна.
      - Я верю своим глазам, а не американским фильмам, которые я не смотрю. Ты привел мне больного молодого человека! - твердила упрямая пожилая "еврейская девочка" - "аидиш киндер".
      Я быстренько, пока "аидиш киндер" не одумалась, оделся и, поцеловав Элика, сказал: "Прости, друг, на этот раз я девочке, кажется, физически неприятен!".
      Элик плакал и матюгался одновременно - весь труд, и труд тяжелый падал теперь на него одного. Что ж, свою мебель самому и надо отрабатывать!
      Сегодня ночью я был особенно нежен и предупредителен с Лорой...
      А в другой раз произошел курьез совсем иного рода. Как-то один знакомый, уезжая в длительную загранкомандировку, уступил Элику свою квартиру в центре Москвы. И Элик нашел девочку на всю ночь, о чем строжайше предупредил меня по телефону: "Явка обязательна!"
      Что ж, обязательна - так обязательна, встретились вечером. Я оказался физически приятен "девочке", и она мне тоже. Упитанная, плотная спортсменка, лет тридцати, уже на тренерской работе. Сказала мужу, тоже спортсмену, что едет на день в командировку по спортивным делам в Калугу. Там вскоре должны проводиться соревнования, и надо было уладить формальности.
      Мы улаживали эти формальности целую ночь, и о буграх на теле не было вопросов. Но главная суть не в этом, а в том, что Элик устроил для нас званый вечер со всякими деликатесами, в том числе и со щучьей икрой. Я никогда раньше не ел жареную щучью икру и она мне очень понравилась, особенно под водку. Я съел ее почти столько же, сколько и знаменитый дьячок из Уклейки. Ему говорили: "Батюшка, это не каша!", а он отвечал: "Сам вижу, сын мой, что не каша!". "Батюшка, это целковый стоит!". А он - "Стоит, сын мой, стоит!" - пока не съел всю икру.
      Я, конечно, всю икру не съел, но уж лучше бы доел ее до конца.
      Назавтра Элик пригласил к себе в эту же квартиру на ночь меня с Тамарой. Я предупредил его, что Тамара страшно ревнива, и чтобы он вдруг не проговорился. Элик с пренебрежением выслушал меня и отрезал: - Ты знаешь, кого ты предупреждаешь? У меня первая форма секретности, я государственными тайнами владею! А ты про бабу, про ревность!
      Что ж, пришли мы вечером в гости к Элику. Я, якобы, только утром с поезда, весь вокруг Тамары увиваюсь, здороваюсь с Эликом, целую его, давно, дескать, не виделись. Все путем!
      Усадил он нас за стол, и надо же было ему опять предложить мне эту щучью икру. А мне она вчера так приелась, что я и отвечаю: "знаешь, мол, я с детства не люблю щучью икру".
      - А как вчера, то полкило слопал, - заворчал Элик и осекся. Так и остался стоять этот "сверхсекретный агент" с открытым ртом.
      Тамара перехватила мой красноречивый взгляд Элику, и медленно встала со стула. Я так же медленно встал со своего стула. Она быстро схватила столовый нож со стола и - ко мне. Я - от нее. Так мы и бегали вокруг стола (а он был большим и круглым) минут пять, пока Тамара не утомилась. Она положила нож, присела, улыбнулась змеиной улыбкой, и сквозь зубы сказала: "Тебе это так не пройдет!".
      Мы с Эликом горячо убеждали ее, что это всего лишь шутка, что я никак не мог быть вчера здесь и так далее. Тогда Тамара попросила меня показать ей билет на поезд, на котором я прибыл. Билета, разумеется, не было. Номер поезда и время его прибытия я тоже точно назвать не смог.
      И Тамара отомстила мне. Через много лет она призналась, что совратила Моню. Причем сразу же после вечера у Элика. Позвонила Моне в ИМАШ, как бы по делу, встретились и пошли к друзьям.
      Но это случилось всего раз. Моня признал факт измены дружбе, но один только раз. Сколько она не соблазняла его на повторную встречу, Моня не поддавался.
      Вот как вредна для любви щучья икра! Не было бы этой щучьей (так и хочется сказать "сучьей"!) икры, и не было бы измены мне сразу двух друзей - Тамары и Мони!



на главнуюпредыдущаясодержаниеследующая

  © 2003--2005 Парецкая Елена Сергеевна. All rights reserved



Rambler's Top100HotLog
Hosted by uCoz