Александр Никонов. Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Из ВУЗа - в аспирантуру
В конце мая мне пришлось оставить мой приятнейший научно-питейный образ жизни, так гармонично сочетавший науку, спорт, шулерство и пьянство, и отправиться в Тбилиси на защиту дипломного проекта. Кое-какие чертежи я взял с Опытного завода, кое-что доделал, а самое главное - изготовил действующую модель скрепера. Из механизма больших настенных часов я приготовил редуктор, тихоходный вал соединил с осью колес от игрушечного грузовика, а быстроходный - оставил свободным. На него я надевал крыльчатку, если имитировал обычную машину, и свинцовый диск, если имитировал мой привод с маховиком. Осталось спаять из белой жести ковш скрепера и другую "фурнитуру", чтобы сделать модель похожей на оригинал.
И вот на защите диплома, рассказав про скрепер по чертежам, я ставлю на стол модель скрепера, а перед ней на другом конце стола - пятикилограммовую гирю от домашних весов. Завожу ключом пружинку, ставлю на быстроходный вал крыльчатку, и отпускаю машину. Скрепер с тихим урчаньем двигается к гире, но, упершись в нее, останавливается, как и было намечено. А теперь, снова отведя модель на исходную позицию и заведя пружину, я ставлю на быстроходный вал свинцовый маховик. Почувствовав свободу, игрушечный скрепер сперва движется медленно, разгоняя быстроходным валом маховик, а затем уверенно "прет" на гирю. Упершись в нее носовой частью, скрепер, влекомый разогнанным маховиком, весь как-то собирается, тужится, и пробуксовывая колесами, медленно тащит перед собой гирю. Доведя ее до края стола, скрепер, не задумываясь, сталкивает с грохотом гирю на пол.
В аудитории аплодируют - принцип работы маховичного устройства поняли все, включая председателя экзаменационной комиссии, который обычно тихо спал на защитах. Разумеется, оценка диплома была отличной. Жена получила такую же оценку; тема ее диплома была такой же, что и у меня - вариант маховичного толкателя к тому же скреперу.
В те годы после окончания ВУЗа следовало идти работать по "направлению". Раз проучился бесплатно - иди работать, куда направят - в любой район нашего большого Союза, хоть на Чукотку.
Известен анекдотичный случай распределения на мехмате МГУ. Выпускники - мехматовцы, обычно называемые механиками, в обыденном понятии - чистые математики. И распределили их по институтам Академии наук. А тут в МГУ явился с визитом Хрущев и заявил, что механики должны работать механизаторами в колхозах, а не "греться" в московских институтах. И весь выпуск "механиков" был направлен в колхозы. А выпускники - молотилки от веялки отличить не могут, для них самое "приземленное" в механике - это уравнения Лагранжа 2-го рода.
Так вот, жена моя получила свободное распределение (из-за малолетнего ребенка), а меня направили в марганцовую шахту Чиатурского района в болотистой глуши Западной Грузии. На этих вреднейших шахтах только зеки и работали. Там после пяти лет работы - эмфизема легких и хана тебе (кто не понимает слово "хана", поясняю - это абзац, амба и т.д. до буквы "я", русский язык богат синонимами!). А тупые дети артельщиков, заплатив взятки, получали направления в Москву, Ригу, Ленинград, Киев, разве только не в Рио-де Жанейро.
Но жена, походив в Министерство образования Грузинской ССР, добилась-таки моего "освобождения" от шахты, и я отправился в Москву сдавать экзамены в аспирантуру, как об этом я договорился с моими благодетелями Федоровым и Недорезовым. Скрепер-то надо было доделывать, денег было ухлопано много...
И вот в начале сентября я снова в Москве. Благодаря опубликованным трудам - авторскому свидетельству, статье в журнале, и ходатайству благодетелей, мне разрешили поступать в аспирантуру без обязательного стажа работы в течение двух лет.
Советская власть считала, что молодой специалист после окончания ВУЗа должен проработать 2 года в колхозе механизатором, или на Красном Богатыре мастером цеха, забыть всю науку, кроме мата, а потом спокойно поступать в аспирантуру - научный успех будет обеспечен! Ну, а мне - в порядке исключения, разрешили-таки учиться дальше.
Что ж, сдал я специальность; экзамены принимали сами Федоров и Недорезов, вопросы задавали про скрепер, а я серьезно на них отвечал, благо чувствовал я скрепер всеми частями своего тела, более всего спиной - тяжеловаты были его детали, особенно дышло!
Английский сдал легко и непринужденно - сказались занятия, которые я давал жене. А вот с историей КПСС, которую тоже надо было сдавать при поступлении в аспирантуру, вышла заминка.
Не буду обсуждать, на какого хрена история отдельно взятой партии аспиранту по техническим специальностям, а скажу только, что у меня тогда начал завязываться роман с девушкой по имени Валя. И мы с большой компанией товарищей затеяли поход в лес на субботу-воскресенье с ночевкой в палатках. Валька должна была идти со мной "в паре".
Но что-то изменилось, я так и не понял что, и вместо одной Вальки, в поход пошла другая - ее подруга. Подошла так просто ко мне и говорит: "Я вместо Вальки такой-то, зовут меня тоже Валей, не ошибешься". Критический осмотр показал, что вторая Валька была существенно хуже первой, но выбирать не приходилось, и я согласился на замену. Тем более, выпивки брали с собой достаточно. Взял я с собой и толстый синий фолиант - историю КПСС, будь она неладна - в понедельник с утра назначен последний экзамен.
Весело так гуляли, выпили малость, нашли под вечер полянку, разбили палатки. Мы с Валей любовно ставили наше "гнездышко", укладывали в нем два матраса, подмигивая друг другу, дескать, два может и не понадобится. На полянке горел большой костер, мы выпили, закусили, пожелали друг другу спокойной ночи; Валя заранее залезла в палатку стелить постели, я же задержался минут на десять с ребятами - надо же было допить, что оставалось - водка-то до утра выдохнется!
Залезаю, как хозяин, в палатку, а там на "моем" матрасе лежит какой-то тип, которого я и не замечал раньше. Рослый мальчик лет пятнадцати, чей-то сынок, почему-то лег не со своими родителями, а полез в палатку к Вальке. На мой недоуменный взгляд она ответила, что мальчику спать негде, и она пустила его "к нам". Еще Валька заметила, что мы поместимся и втроем, а мальчика (который был повыше меня!) положим в середине.
Я заключил, что все происходит к лучшему. Молча достал том Истории КПСС и сел к костру. Всю ночь я пробыл дежурным у костра, подбрасывая палки (в костер, разумеется!) и "запоем" читал про историю "нашей любимой партии". Утром я немного поспал в палатке, свободной от Вальки и "недоросля", и опять продолжил чтение моего "бестселлера".
Валька снова липла ко мне, но я молча отстранил ее, благо поутру я еще раз ее осмотрел попристальнее и покритичнее. Нет, спасибо недорослю, иначе бы я себя совершенно перестал бы уважать! Да и столько водки у нас не нашлось бы!
Роль этой второй Вальки в походе я до сих пор так и не понял; пусть это так и останется малоинтересной загадкой навсегда. Днем мы возвратились к себе в городок. Я окончательно дочитал учебник и понял, что без ночного бдения, я его бы так и не осилил.
На экзамене я получил по истории КПСС "четверку", первую за пять лет учебы. Преподаватель, толстенький весельчак, все время пытался узнавать мое собственное мнение о событиях в истории партии. А на мои ответы давал язвительные комментарии: "Ваше мнение совпадает с точкой зрения фракции меньшевиков", "так думали оппортунисты", и т.д. Я не выдержал и напрямую спросил, что он собирается мне поставить.
"Хорошо", наверное, - нерешительно ответил преподаватель, - с тройкой, а тем более с двойкой вас не возьмут в аспирантуру! Молодец - хоть и коммунист, но оказался порядочным человеком!
Да что я ополчился так против коммунистов? Мой кумир - Сталин, был коммунистом, талантливейший организатор, спасший страну от атомной агрессии США - нарком Берия, внучатым племянником которому я прихожусь, тоже был коммунистом. Мои благодетели - Федоров и Недорезов - тоже были коммунистами, причем Федоров уже потом долгое время был парторгом ЦНИИСа. Мои отец и мать были коммунистами. Комендант общежития МИИТа - взяточник Немцов - тоже коммунист, причем убежденный, мы как-то беседовали с ним об этом. Парторги институтов, где я работал, тоже были приятными людьми и собутыльниками - часто моими друзьями. Так что грех ругать всех коммунистов подряд, они все поодиночке, в общем - люди нормальные, а вот когда вместе соберутся и голосовать начнут - нет хуже сволочей!
В результате я получил две "пятерки" и одну "четверку", и был принят в аспирантуру. Учеба начиналась с января уже 1963 года, так что оставалось месяца три для устройства на работу. И мне надо было срочно уезжать в Тбилиси и устраиваться на постоянную работу с окладом не менее 100 рублей в месяц. Поясню, почему.
Так как меня приняли в аспирантуру в виде исключения без трудового стажа, стипендию мне, вроде бы, и не полагалось выплачивать. В Положении об аспирантуре было сказано, что стипендия назначалась в размерах последней заработной платы, но не свыше 100 рублей в месяц. А так как я еще нигде постоянно не работал, то и последняя зарплата равна нулю рублей. А в Москве я не мог устроиться на работу, нужна "прописка", а у меня была только тбилисская. Надеюсь, что слово "прописка" еще знакомо бывшим советским людям?
Итак, я уже в Тбилиси и лихорадочно ищу работу. Кинулся на знакомую табачную фабрику, но получил "от ворот поворот". Им еще нового "останова" не хватало! И я устроился по объявлению "Организации требуются инженеры-конструкторы" на почтовый ящик No 66.
© 2003--2005 Парецкая Елена Сергеевна. All rights reserved
изоляторы, крюки, траверсы
на главную
