Александр Никонов. Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Веселая квартира
В середине августа я вернулся в Тольятти. Квартира была готова к обитанию, но Лилю надо было куда-то пристраивать на работу. К тому же с сентября нужно было уже начинать работы по Львовской теме, а Лиля была конструктором с опытом. Опыт, правда, был отрицательный - кавказский, но все же опыт. Лиля быстро смоталась туда-сюда, уволилась в Тбилиси, привезла трудовую книжку. Моя мама и тетя Нелли остались с детьми, их решили не срывать со школы. При наличии денег этот вопрос был разрешимым. Лилю "по быстрому" устроили на кафедру сопромата ассистентом, я взял ее на Львовскую тему конструктором. Сам как руководитель темы получал добавочные 120 рублей, а мы оба в сумме получали под семьсот рублей, что для нас было немыслимо много. Поэтому маме отсылали достаточно.
Труднее было найти штатного конструктора, но Жорес Равва "уступил" мне своего конструктора Иру. Ректорат выделил нам комнату в соседнем корпусе, мы поставили туда кульманы. О персональных компьютерах тогда слыхом не слыхивали, но нас вполне устраивали и кульманы.
Я делал расчеты и эскизы, женщины переносили это все на чертежи. Лиля сразу же подружилась на своей кафедре с ассистентом Тамарой - "молодым специалистом" из Кемерово. Ей было лет двадцать пять, она была того же роста и комплекции, как и Лиля - рост 160 см, а вес 55 кг, она тоже была крашеной блондинкой и носила очки. Разница была разве только в цвете глаз - у Лили - светло-карие, а у Тамары - серые. Фамилия Тамары-подруги была странной - Заец (да, да, не Заяц, а именно Заец!), да и отчество не лучше - Евграфовна. Сибирь, что поделаешь! Тамара была незамужем, и жила в общежитии, кстати, том же, где когда-то жила и моя Тамара. Так что про меня она знала, пожалуй, все, и, конечно же, рассказала Лиле. Выпить и поболтать Тамара была непрочь, так что сперва она засиживалась у нас допоздна, а потом стала оставаться и на ночь.
Мебели у нас было мало. Спальня и мой кабинет выходили в большой холл, где мы выпивали и смотрели телевизор. Кровать мы купили огромной ширины, почти во всю комнату, а для Тамары поставили в холле раскладушку.
Сперва я хотел приспособить Тамару для конструкторской работы, но она оказалась бестолковой. Учила только студентов решать задачки по сопромату, и то "безо всякого удовольствия". Но поболтать, посплетничать, пойти погулять втроем - всегда пожалуйста. Казалось, мужики ее вообще не интересовали, а вполне устраивала дружба с Лилей.
- От этой пьяни только дурную болезнь подхватишь, - так отзывалась она о тольяттинских донжуанах, - а еще и сопрут, что плохо лежит!
Я вначале пытался избавиться от Тамары, она меня раздражала постоянной болтовней и сплетнями, но потом привык к ней и даже скучал, если почему-то ее вечером не было. Найти себе подружку на стороне при жене было практически невозможно - в Тольятти все знали друг друга, да и я был еще под впечатлением от моей, уехавшей к фрицам, красавицы-Тамары. Ну, а раз в месяц я обязательно ездил в Москву на два-три рабочих дня с захватом субботы и воскресенья. Тема своя у меня была, деньги на командировки тоже, и наша с Моней наука шла высокими темпами. А останавливался я у Тани; таким образом - любовь у нас вновь стала регулярной, да и деньги появились, что немаловажно.
Каждый квартал нужно было ездить подписывать процентовку во Львов, а мне этого страшно не хотелось. Поездом долго, а самолетом быстро, но страшно. Вот и решил я посылать туда Лилю, как моего зама. Сам я в это время уехать в Москву не мог, так как остановилась бы работа в нашем маленьком КБ.
И вот рано утром Лиля должна ехать в Курумоч, а вечером мы выпили по этому случаю. Лиля и говорит Тамаре:
- Ты, пожалуйста, не оставляй его одного здесь - это такой кобель, что тут же кого-нибудь приведет, или сам туда завалится! Чтобы все вечера и ночи был дома, а ты потом мне все расскажешь!
Я попытался огрызнуться, но обе очкастые как накинутся на меня, и я решил не связываться. А потом подумал, что хоть по вечерам будет с кем выпить и поговорить. Как я уже говорил, заводить любовницу в Тольятти я не хотел, но то, чтобы закадрить Тамару, мне и в голову не приходило. Я ее рассматривал как преданную подругу и шпионку Лили. Да и похожа она была на жену так, что я ее считал, как бы, дубликатом Лили. Утром часов в семь, Лиля была уже готова и собрана в поездку. Мы с Тамарой проверили ее билеты, финансовые документы, паспорт, и Лиля уехала, пока на лифте.
Я тут же зашел в туалет, потом в душ, а Тамара осталась мотаться в холле. Выйдя из ванной, я зашел к себе в спальню, и так как было воскресенье, надеялся поспать еще часок-другой. Нырнув под одеяло, я с ужасом заметил, что я в кровати не один. Первой мыслью было то, что Лиля, решив меня почему-то разыграть, вернулась, а пока я мылся, легла в койку. Я приоткрыл одеяло и, к своему удивлению, увидел, что это была Тамара. Полностью раздетая, она лежала на боку и со страхом смотрела на меня.
- Ты что здесь делаешь? - с перепугу спросил я.
- Лежу, а ты что думал? - тихо ответила она.
До меня все очень медленно доходит. Может она хочет спровоцировать меня на приставание, а потом доложит Лиле? - была первая мысль. - Но я могу сказать Лиле, что я просто перепутал ее с ней - вот и... - эта глупая вторая мысль оборвалась на полпути, и я решил больше не думать. Раз баба в койке, надо действовать, а не думать. И я приступил к действиям без всяких прелюдий.
Тамара в постели вела себя вяло, просто подчиняясь мне и никак не выражая своих чувств, своего отношения к происходящему, что ли. Мы попробовали и так, и этак, вроде бы все ей знакомо, но эмоций я не заметил. Я тоже решил особенно не расслабляться, и сдержал судорожные звуки, которые обычно сопровождали у меня окончание тайма, гейма, или может, правильнее, раунда. Я откинулся, сдавленно дыша. Тамара лежала неподвижно, с интересом глядя на меня.
- Тебе понравилось? - вдруг неожиданно спросил она. У нее был такой виноватый и жалобный взгляд, что я придвинулся поближе и поцеловал ее.
- Могу повторить, если хочешь, - предложил я.
Она тихо кивнула. Желание дамы - для меня закон! Мне показалось, что Тамара немного освоилась, и даже украдкой стала помогать мне. Полежав и отдохнув после второго раунда, я решил спросить ее:
- Тамара, честно, к чему ты все это придумала?
Ничего не ответив, Тамара повернулась к стенке, и через некоторое время я понял, что она тихо плачет...
- Тома, Томуля, Томуленька, - неожиданно выпалил я целую вереницу нежных имен, - я не хотел тебя обидеть, но согласись, твое поведение очень необычно. То ты ругаешь всех мужиков и обещаешь Лиле следить, чтобы я не изменял ей. А то сама ложишься со мной в койку, причем я чувствую, что тебе никакого удовольствия от этого нет. Я хочу понять, что тобой руководит в твоем поступке! Тамара снова повернулась ко мне, и вот что она поведала о своей жизни.
- В Кемерово меня, 18 летнюю студентку грубо изнасиловал мамин сожитель, бывший зек, мерзкий мужичонка лет пятидесяти. Пригрозил, что убьет, если проболтаюсь маме. Пришлось мне перейти жить в общежитие. В институте на первом курсе стала встречаться с парнем, тоже студентом. Он требовал близости, а я не могла - эта близость была противна мне до тошноты. Наконец, уступила, еле сдерживаясь от позывов рвоты. Конечно же, такая девушка его не устроила, и он бросил меня сразу. Бросил, чтобы через несколько дней снова найти меня, и грубо, с матом, обозвав сукой, заявить, что подхватил от меня "дурную" болезнь. Он сказал, что в вендиспансере знают мои координаты, и если я сама не явлюсь, меня будут искать, чуть ли ни с собаками.
- Больше месяца я ходила в вендиспансер, делала уколы. Ты не представляешь себе, какое это унижение! (- Уж конечно, не представляю! - подумал я). После курса лечения - так называемая провокация, тебя вроде снова заражают, я так это поняла. Начинает трясти всю, температура, тошнота! У меня совсем отбило охоту к близости с вашим полом. А на четвертом курсе не удержалась - на производственной практике познакомилась с молодым инженером и около месяца встречалась с ним. Он мне понравился и внешне, и как человек. Но неизбежность полового акта с ним повергла меня в смятение. Наконец, на одной из встреч я сильно выпила, и он взял меня почти в отключке. Так повторилось несколько раз, после чего он меня тоже бросил, кому же нужна такая? Но бросил беременной, я тогда не умела предохраняться, да и как в пьяном виде это правильно сделать? Сделала аборт, ты - мужчина, не представляешь какая это травма - и физическая, и моральная! После этого я вашего брата на дух не подпускаю, и Лиля это знает, я ей все рассказала...
- Послушай, а как же я? - последовал мой недоуменный вопрос.
- Я к тебе привыкла, ты для меня уже стал своим. Я не боялась, что ты изнасилуешь меня, и даже просто будешь приставать. Я поняла, что если не приучусь к половому акту с тобой, другого случая может и не встретиться. Какой мужик будет жить месяцами со мной в одной квартире, чтобы я успела привыкнуть к нему? И я заметила, что мне с тобой было нормально, а второй раз - даже хорошо. Конечно, я боялась, что такая холодная женщина может тебе не понравиться, и поэтому спросила, понравилось ли тебе. Я очень люблю Лилю, - поспешно добавила она, - и на тебя совершенно не претендую. Но ведь ей не повредит, если в ее отсутствие я немного, - она замялась, - потренируюсь с тобой?
- Ладно, - согласился я, - тренируйся на здоровье, но как будем поступать, чтобы не "залететь"?
И я тут вспомнил, что Лиля делала один или два аборта, пока мы не стали использовать разные контрацептивы - контрацептин, никосептин, а если уж "залетали" - микрофоллин форте, синестрол...С Таней была та же история. Как не забеременели остальные - ума не приложу! Тогда же ни спиралей, ни гормональных препаратов у нас и в помине не было.
- Сейчас период не опасный, у меня только кончились месячные, - скромно призналась Тамара. А там - почитаю чего надо, да и ты подскажешь... Ты простишь меня, что я тебя совратила?
- Я то прощу, а вот Лиле будем признаваться, или как? - вопросом на вопрос ответил я.
- Давай "или как", - подумав, решила Тамара, - если она поссорится со мной, да и с тобой я не смогу встречаться, то повешусь! Мне же от тебя ничего не нужно...
- Кроме тренерской работы! - подначил я ее.
Тамара засмеялась и стала в шутку "нападать" на меня, даже сумела "оседлать" меня, лежащего. "Это что-то новое, надо потренировать ее и так", - решил я, и мы претворили это решение в жизнь.
Тамара все больше раскрепощалась и каждый раз вела себя все активнее. Воскресенье мы провели в непрерывных тренировках, и так притомились, что ночь проспали как брат с сестрой. Несколько дней командировки Лили были для нас "медовыми". Во вторник пришла телеграмма из Львова: "Процентовку подписала буду среду вечером целую Лиля".
- Ты посмотри, - заметил я Тамаре, - ведь не является внезапно, чтобы проверить, и даже предупреждает! Хотя о чем тут предупреждать, когда сама велела тебе оставаться со мной!
В среду мы встретили Лилю накрытым столом. Она прежде расцеловалась с Тамарой, а потом уже со мной. Тамара доложила, что эксцессов не было, только пил побольше. Я огрызнулся на нее и назвал Бенкендорфом, имея в виду, наверное, что я - Пушкин.
Так и жили мы полтора года с лишним до середины 1970. Это, пожалуй, было самое спокойный в личной жизни и продуктивный в науке период у меня. Я часто ездил в Москву, встречался с Таней и "делал науку" с Моней, мирно жил с женой в Тольятти и там делал "чудо техники" для автобуса, а также активно вел студенческую научную работу, а в свободное от других занятий время, "тренировал" Тамару.
Тренировки происходили, в основном, дома в отсутствие Лили. Кроме занятий, она должна была работать в КБ, то есть уходила с утра, а приходила после занятий, которые часто бывали и вечерами. Мы с Тамарой обязаны были присутствовать только на занятиях, что было достаточно редко, а в КБ я только забегал, проверяя, работают ли Лиля с Ирой, и давал им полезные советы. Так что времени на "тренировки" хватало.
Изголовье нашей огромной кровати было у окна, выходящего на прямую асфальтовую дорожку к крыльцу дома. Так что минуты три мы могли видеть любого, приближающегося к нашему крыльцу человека. Я вспомнил юношеские опыты по "мхитароскопу", в нужные моменты подвешивал соответствующее зеркало на окно, и мы оба, попеременно или вместе, заглядывали в него. Это, конечно, было не очень комфортно, но пикантности прибавляло. Правда, это зеркало нам по делу так и не понадобилось, Лиля ни разу не вовремя домой не пришла.
К весне 1970 года Тамара была уже нормальной женщиной. Конечно, страсти Тамар-"иностранок" или Тани, у нее так и не появилось, но реакция на близость с мужчиной была вполне адекватной. Как рассказывали злые языки про Екатерину Вторую, она в слове из трех букв - "еще" допускала четыре ошибки, выписывая его как "ишчо". Но Тамаре писать это слово не приходилось, а вот произносила она его достаточно часто, и именно "ишчо", подражая, видимо, императрице.
Нашу веселую тольяттинскую квартиру я всегда вспоминаю с удовольствием - в ней всегда было много солнца, любви и согласия! Но обстоятельства сложились так, что я понял - мне надо навострять из Тольятти лыжи.
© 2003--2005 Парецкая Елена Сергеевна. All rights reserved
бытовые вентиляторы
на главную
